Если сыворотка правды действительно существует, то никто в этом не признается. Дебаты, развернувшиеся в этом году по поводу способов ведения допросов в войне с террором, вновь подняли вопрос, которому уже не менее двух тысяч лет. Можно ли дать человеку средство, под действием которого он будет говорить правду?
Древние римляне отвечали на него утвердительно.
Фраза "In Vino Veritas" – "Истина в вине" – иногда приписывается естествоиспытателю Плинию Старшему. Эти слова, сказанные в I веке, подтверждают уже более тысячи лет многие пьяницы, проклинающие свою болтливость. По сути, алкоголь стал ранней формой сыворотки правды, когда внутривенно вводился этанол. Зигмунд Фрейд, между прочим, ярый поклонник кокаина, считал интоксикацию средством разбудить дремлющее подсознание. Непосредственно же в криминалистике то, что впоследствии будет названо "сывороткой правды", впервые было применено в конце XVIII века - итальянцем по имени Монтеггиа. Он сделал инъекцию опиума подозреваемому в преступлении, чтобы выудить у него признание.
Термин же "сыворотка правды" появился в 30-е годы ХХ века. По-научному метод получения от человека правдивых показаний с помощью определенных химических веществ называется "наркоанализ". По мнению зарубежных специалистов, наркоанализ так же как и гипноз, в полицейской и следственной практике в основном применяется тогда, когда допрашиваемый в силу тех или иных причин (например, вследствие перенесенного шока) не в состоянии в момент обычного допроса вспомнить интересующие следствие событие и его детали, существенные для расследования.
Однако в XXI веке ответ кажется отрицательным. В настоящее время не существует фармацевтического состава, который вызывает четкий и предсказуемый эффект с точки зрения правдивости.
Мысль о возможности практического использования побочного эффекта наркоза возникла не у криминалистов, а у медиков. Применяя слабый наркоз для обезболивания родов, они заметили, что женщины рассказывают о себе и своих близких такое, чего никогда бы не сказали в обычном состоянии. В 1922 году врач из Техаса Роберт Эрнест Хауз, которого называют "отцом сыворотки правды", опубликовал в техасском медицинском журнале статью под названием "Использование скополамина в криминологии". ( В 1931 году эта статья была перепечатана в английском "Журнале полицейской науки".) Доктор Хауз провел многочисленные эксперименты, подбирая оптимальные дозировки препаратов и периодичность инъекций, и пришел к заключению, что при соблюдении необходимых условий его метод беспроигрышен.
Полиция использовала это вещество, в ряде случаев с разрешения суда, в 1920-1930-е годы. Делались попытки использовать и другие наркотики, наиболее известны из них барбитураты пентотал и амитал.
В книге А.И. Колпакиди и Д.П. Прохорова "КГБ. Спецоперации советской разведки" сообщается, что в сталинские времена в недрах КГБ функционировала секретная лаборатория по исследованию применения отравляющих веществ в операциях, проводимых советскими спецслужбами. В той же лаборатории также осуществлялись разработки, касающиеся психотропных веществ, "развязывающих" язык.
Впервые о лаборатории "Х", на протяжении более чем 30 лет разрабатывавшей химические препараты для специальных операций, в открытой печати рассказал П.Судоплатов. Не подлежит сомнению тот факт, что отечественные специалисты сумели вполне компетентно и успешно решить поставленные задачи по разработке веществ с уникальными характеристиками. В контексте затронутой темы достаточно упомянуть о том, что все немецкие диверсанты, заброшенные в Москву в рамках операции "Монастырь", усыплялись на конспиративной квартире и арестовывались без единого выстрела. Ни одно традиционное снотворное не позволит гарантированно усыпить нескольких крепких мужчин не только быстро, но и одновременно ( а одновременность усыпления в данном случае является главным критерием эффективности спецсредства ). Вне всякого сомнения, уже тогда - в 1943-44 гг. - в распоряжении НКВД имелись эффективные спецсредства самой широкой палитры действия: для усыпления, обездвижения, допроса и убийства противника, а также тонизирующие и обезболивающие вещества.
После ряда неудач с применением скополамина (шофер-японец признал "под кайфом" вину в убийстве мальчика, а потом оказалось, что он невиновен) токсикологи мира искали и иные "правдогонные" средства.
В 40-х "последним писком" стал мескалин - тот самый наркотик из мексиканского кактуса пейот, на котором (в том числе) сделал себе имя Карлос Кастанеда. За него не на шутку взялись и СС, и OSS (Бюро стратегических служб США - предшественник ЦРУ). Спецслужбы заинтересовались тем эффектом, который мескалин производил на индейцев Мексики, использовавших его в обрядах покаяния.
Этнограф Уэстон ла Барр в монографии "Культ пейота" (1938) писал: "По призыву вождя члены племени вставали и публично признавались в проступках и обидах, нанесенных другим. Слезы, отнюдь не ритуальные, текли по лицам чистосердечно признающихся и полностью раскаивающихся. Все они просили вождя наставить их на путь истинный". Научные эксперименты доказали, что во время мескалинового кайфа полностью исчезает воля и развязывается язык. К слову, эти эксперименты проводились не в лабораториях, а в концлагерях - ничего не подозревающим узникам вводили наркотик, и те "открывали свои самые сокровенные тайны". Одно было плохо - эффект от воздействия мескалина держался очень краткое время.
Когда и мескалин не оправдал надежд криминалистов, в ход пошла марихуана. Американская полиция не могла нарадоваться, когда обкурившийся Аугуст дель Гарсио - мелкая сошка в банде мафиози Лаки Лучиано - сделался на редкость разговорчивым и выдал с потрохами всех своих подельников. После этого ЦРУ даже принялось "тестировать" марихуаной подозреваемых в симпатиях к коммунистам. Однако выяснилось, что травка действует лишь на темпераментных и болтливых по натуре людей. Замкнутые и малоразговорчивые не склонны к откровениям даже под кайфом.
Советские спецслужбы не отставали от западных коллег - они тоже явно ломали голову над созданием "сыворотки правды". Самое яркое тому подтверждение - состоявшийся в конце 40-х суд над главой венгерской католической церкви кардиналом Иосифом Миндженти. Он делал свои "признания" столь механически, что было очевидно: без дозы "химии" здесь не обошлось!
Тем временем на Западе начали носиться с новым идефиксом: ЛСД. К тому, чтобы провозгласить этот наркотик "сывороткой правды", прикладывали совместные усилия США и Англия. Опыты исследователей были чудовищны - например, американский врач Харрис Изабелл, выясняя переносимость ЛСД, назначал препарат семи "добровольцам" в течение 77 (!) дней подряд - и... опять-таки не пришел к особо убедительным результатам.
После Второй мировой войны наркоанализ стали применять для лечения военных психозов ( наркоанализ называют иногда "быстрым психоанализом" ) и для лечения амнезии у лиц, перенесших контузию. Психиатры используют наркоанализ для распознавания симуляции при экспертизе вменяемости.
К 1950-м годам большинство ученых объявили саму идею существования сыворотки правды невозможной, и большинство судов признали доказательства, добытые с помощью подобных препаратов, не имеющими силы. Британский психиатр Стивен Хорсли писал: "Я использовал наркоз в качестве средства для получения признания. И в этом состоянии вину свою часто признавали даже невиновные люди. Результаты опытов убедили меня, что наркоз нельзя использовать для того, чтобы невиновный человек признал то, что он отрицал в полном сознании". Стало ясно, что интоксикация может сделать человека более внушаемым, расторможенным, словоохотливым, может заставить его признать некую приписываемую ему вину, но вряд ли способна заставить говорить правду и ничего, кроме правды. Более того, под воздействием таких препаратов отключалась память, и подследственные не помнили не то что собственных ответов, но даже вопросов, на которые отвечали -- как же они могли ответить правду, если не фиксировали вопрос? Даже в новом издании словаря Уэбстера статья о "сыворотке правды" была изменена и теперь звучала так: "Сыворотка правды -- препарат, СЧИТАВШИЙСЯ способным временно повысить правдивость".
В те же 50-е годы законодательное добро на правдогонные препараты -- как раз тогда, когда отличился английский доктор Росситер Льюис. В 1953-м он ввел пентотал натрия (еще один вид "сыворотки") мужчине, которого обвиняли в убийстве сожительницы. И хотя признания не последовало, Льюис написал в своем отчете, что обвиняемый сознался. Отчету поверили. Впоследствии доктор Льюис точно так же, за уши, притянул еще несколько обвинений. Его примеру последовали французские криминалисты. Они вкололи все тот же пентотал натрия Анри Сенсу, обвиняемому в пособничестве нацистам. Будучи в полубессознательном состоянии, Сенс вымолвил слово "да". Обвинители трактовали это, как доказательство вины.
В 1953 году ЦРУ стало изучать влияние на поведение нескольких наркотиков (проект ЦРУ MK-ULTRA). Изучался и эффект при ведении допросов. Многим людям эти вещества давали без их ведома или согласия. После приема галлюциногена ЛСД Фрэнк Олсон выпрыгнул из окна отеля, разбившись насмерть.
Программа была закрыта в конце 1960-х. Допущенные в ходе ее осуществления нарушения (многие из которых стали известны на слушаниях в конгрессе США в 1977 году) создали разведывательному управлению дурную репутацию.
Гордон Барленд был капитаном Командования боевых разработок – разведслужбы армии США в 1960-е годы. Перед уходом с военной службы в 1967 году его попросили описать, каких материалов не хватает армии. В список своих пожеланий он включил наркотик, который поможет в проведении допросов.
Позже Барленд стал психологом-исследователем и в течение 14 лет работал в Polygraph Institute министерства обороны. Хотя он и не занимался психофармакологией, его специальностью было выявление лжи.
"Я думаю, если бы использовался какой-то наркотик правды, до меня бы дошли слухи о нем. А этого не случилось", – говорит Барленд, который ушел на пенсию в 2000 году и сейчас живет в штате Юта. Он сомневается, что правительство вновь пойдет на подобные эксперименты после неудачного опыта MK-ULTRA.
"Очень сложно сдвинуть подобный проект с мертвой точки", – рассуждает он.
Некоторые сомневаются, что подобные исследования могут проводиться и при этом оставаться в тайне.
"Не могу такого представить", – говорит Тара О'Тул, директор Центра биологической безопасности Медицинского центра в Питтсбургском университете.
"Наше правительство так и не смогло создать вакцину от сибирской язвы. Мысль о разработке сыворотки (правды) кажется мне нелепой, – объясняет она. – Это было бы действительно крупное исследование, и такой проект по разработке было бы очень трудно скрыть".
Официально пресс-службы Медицинской службы вооруженных сил, Управления перспективных исследовательских программ в области обороны и ЦРУ заявляют, что разработка сыворотки правды не ведется.
Некоторые правоведы считают открытым вопрос о том, возможно ли использовать подобное вещество на законных основаниях.
"В США ни в одном из штатов, да и на уровне федерального законодательства само по себе использование сыворотки правды не запрещено", – пишет Джексон Одешу в журнале Stanford Law Review за 2004 год.
Информация, полученная в ходе допросов с применением наркотиков, не может быть представлена суду, поскольку существующая поправка к конституции запрещает давать показания против себя. Однако, по его словам, использование сыворотки правды "исключительно для сбора разведданных" может быть законным. Точно так же, хотя Женевские конвенции запрещают применение таких методов в отношении военнопленных, подозреваемые в терроризме не считаются военнопленными и не подпадают под действие конвенции, пишет он.
Любопытно, что сыворотку правды некогда рассматривали, напротив, как способ предотвратить насилие при допросах, а не как насилие.
В эпоху Сухого закона, на которую пришелся расцвет популярности скополамина, злоупотребления в полиции и среди окружных прокуроров достигли большого размаха. Часто говорилось о применении пыток на допросах и выбивании признаний.
"В той атмосфере сыворотка правды казалась сложной, научной и ненасильственной альтернативой сомнительным полицейским методам", – пишет Элисон Уинтер в истории сыворотки правды, опубликованной в 2005 году в журнале Bulletin of the History of Medicine.
Неопределенный статус с точки зрения закона и прогресс в неврологии заставляют некоторых подозревать, что в истории сыворотки правды наступила новая стадия.
"Существует множество рефлекторных дуг, которыми мы можем манипулировать на практике. Они управляет такими состояниями, как страх, тревога, ужас и депрессия", – говорит Марк Уилис, ученый из Калифорнийского университета Дэвиса, занимающийся историей химической и биологической войны.
"У нас нет способов управлять ими, но потенциал виден невооруженным глазом, – говорит он. – Я буду весьма удивлен, если мы не найдем различные фармацевтические средства, которые окажутся весьма полезны при допросах".
В этом смысле выглядит особенно провокационно недавнее исследование с использованием гормона окситоцина.
Производимый мозгом окситоцин (иногда его называют по торговой марке – питоцин) больше всего известен тем, что стимулирует сокращения матки во время родов и отделение молока во время кормления грудью. Изучение животных выявило его важную роль в парных связях и привязанности внутри сообщества.
В опубликованном в этом году исследовании Михаэль Косфилд и Маркус Хайнрихс из Цюрихского университета провели эксперимент по изучению воздействия окситоцина на степень доверия.
Около 130 студентов колледжа получили в случайном порядке дозу окситоцина или плацебо. Половина из них была назначена "инвесторами", им были выданы деньги. Они могли оставить деньги себе, могли передать их часть или все деньги в "доверительное управление" студенту, которого не видели и с которым не были знакомы.
Передача денег приводила к их утроению, что давало доверителям большой доход. Затем человек мог оставить все деньги себе или признать вклад инвестора и отдать ему часть денег.
Инвесторы, получившие окситоцин, в среднем передавали больше денег, чем те, кто получил плацебо, и вдвое больше из них – 45% против 21% – выказали максимальную степень доверия и отдали все деньги. Любопытно, что окситоцин не оказал эффекта на то, какое количество денег доверители возвращали обратно инвесторам. Это заставляет предположить, что гормон увеличивает доверие в ситуациях, связанных с риском и неуверенностью.
Пол Зак, невролог из Клэрмонтского университета в Калифорнии, помогал в наблюдении за швейцарским экспериментом. Затем он выступил на собрании под эгидой Управления перспективных исследовательских программ в области обороны, где представил свой доклад. Когда он закончил, один из военных специалистов спросил: "Как можно использовать это в будущем?"
По словам Зака, он ушел от вопроса. Ученый указал на то, что классическая техника ведения допросов, где один из следователей выступает в роли "хорошего полицейского", создает связь между ним и заключенным, что, вероятно, заставляет мозг вырабатывать окситоцин. Он добавил: "Мы просто показываем нейрофизиологию, которая за этим стоит".
В процессе расследования наркоанализ стал применяться для того, чтобы помочь свидетелю или потерпевшему вспомнить обстоятельства, связанные с преступлением. Считается, что в наши дни наркоанализ редко применяется при допросе подозреваемых, и лишь в том случае, когда показания допрашиваемого расходятся с результатами проверки его на полиграфе. В то же время, в информационном пространстве широко "гуляют" слухи о том, что правоохранительные органы и особенно спецслужбы многих стран широко применяют "сыворотку правды" по отношению к упрямым допрашиваемым.
Характерно, что показания под наркозом не принимаются как доказательства. Они могут быть источником ценной ориентирующей информации и способствовать формированию у следователя внутренней убежденности в виновности или невиновности допрашиваемого. Располагая такой информацией, следователь также может сосредоточить усилия на конкретном направлении расследования и собрать необходимые доказательства.
Допрос подозреваемого под наркозом проводится, согласно законодательству западных стран, в условиях медицинского стационара. После того, как принято соответствующее решение, формируется рабочая группа, в которую могут включаться представители защиты, обвинения, судьи, психиатры, психологи, эксперты по иностранному языку, ученые-экспериментаторы, следователи. Подбор состава специалистов диктуется спецификой расследуемого деяния. Обязательными условиями во всех случаях является научная объективность, полезность исследования, знание особенностей личности подозреваемого и деталей дела. В состав комиссии всегда входит анестезиолог, который и осуществляет инъекцию фармакологических препаратов в дозировке, необходимой для достижения требуемого для допроса состояния.
В беседе, предваряющей тестовую процедуру, допрашивающий устанавливает психологический контакт с подозреваемым, пытается завоевать его доверие, убеждая в объективности лиц, проводящих обследование, в том, что процедура безопасна для здоровья, а истина будет установлена непременно. Подозреваемому разъясняются его конституционные права, позволяющие ему отказаться от обследования. Он также предупреждается о том, что в случае его согласия результаты наркоанализа могут быть использованы в ходе дальнейшего расследования и судебном разбирательстве.
Сама процедура наркоанализа проводится в обычной операционной комнате. По возможности создается наиболее комфортная атмосфера. Все препараты (относятся к барбитуратовой группе) вводятся внутривенно (так быстрее достигается нужный эффект и легче контролировать действие препарата). При этом обычно используется скополамин, натрий-амитал или натрий-пентонал. При их введении возникает сумеречное, просоночное состояние, так называемое "полусознание". В этом случае снимается "цензура сознания" и высвобождаются глубинные, истинные переживания и установки.
По мере того, как осуществляется инъекция, с подозреваемым беседуют на темы, не относящиеся к преступлению. К концу первой стадии анестезии, когда допрашиваемый уже с трудом воспринимает вопросы и отвечает на них, разговор переводится в русло предмета допроса. После того, как инициаторы допроса почувствуют, что подозреваемый настроен на правдивый рассказ, последнего медленно выводят из состояния анестезии до тех пор, пока он не начнет говорить четко и внятно, чтобы все его показания можно было записать на магнитофон.
По окончании наркодопроса с подозреваемым проводится беседа, на которой присутствуют все члены комиссии. Подозреваемому предъявляется запись его показаний, данных под наркозом, нередко он бывает настолько удивлен, что дает подтверждение этих показаний уже в "процессуально приемлемой" форме.
Профессионально проведенный наркоанализ помогает получить информацию о виновности или невиновности подозреваемого. По сходной процедуре осуществляется подготовка и допрос потерпевших и свидетелей под наркозом.
Но расслабляться рано! Сегодняшняя вера в такие технологии контроля над сознанием, как имплантированные в мозг чипы или электронное стирание памяти, очень напоминает полувековой давности истерию по поводу "сыворотки правды". Место химических соглядатаев заняли электронные.
Новый детектор лжи
Впервые этот метод использовали при расследовании убийства полицейского в Айове. Парень, которого посчитали виновным, двадцать лет оттрубил в лагерях. И только когда на его голову водрузили штуковину, с помощью которой можно было проверить его память, выяснилось, что в мозгу бедолаги... нет воспоминаний о преступлении. Зато есть подробности концерта, на котором молодой человек был в вечер убийства.
Память человека проверяется с помощью особого шлема с электродами. И этот метод специалисты считают куда более достоверным, чем детекторы лжи старого поколения. Детекторы, использующиеся в криминалистике с 20-х годов ХХ века, определяют, лжет человек или говорит правду, по физиологическим параметрам: кровяному давлению, дыханию, потоотделению и т.п. Так что кристально честные, но нервные люди, когда их тестируют такими детекторами, кажутся совершеннейшими врунами, а хладнокровные лжецы представляются образчиками правдивости. Детектор легко ввести в заблуждение и тем самым заставить его самого... врать.
Что до шлема, придуманного Лоренсом Фарвеллом, ученым и бизнесменом из Айовы, то он действует по совершенно иному принципу - фиксирует электрический сигнал, который мозг человека издает при восприятии знакомых образов (этот сигнал условно назван Р300). Испытуемый смотрит на экран внутри шлема, на нем демонстрируются, к примеру, различные сочетания цифр. Вдруг среди совершенно произвольных цифровых комбинаций вспыхивает его собственный домашний номер телефона - и мозг человека реагирует на знакомую информацию тем самым сигналом Р300, причем происходит это совершенно независимо от воли испытуемого.
Убийца полицейского бежал с места преступления через пустырь, заросший сорняками. Он не мог не помнить, как продирался сквозь высоченные колючие стебли. Однако когда обвиненному надели на голову шлем и показали на внутреннем экране словосочетания "цемент и асфальт", "песок и гравий", "трава и колючки", прибор не зафиксировал сигнал Р300 ни в одном случае. Конечно, это еще не доказывает невиновность обвиняемого, но дает важные сведения суду, и уж его дело, как их интерпретировать.
В 2001 году американская газета Washington Times писала о том, что американские федеральные суды могут разрешить следователям использовать "сыворотки правды" для получения информации о бен Ладене и его террористической сети "Аль-Кайда".
Используют ли подобные химические препараты украинские силовые структуры? Хочется верить, что нет. Тем более, что отечественное законодательство не предусматривает соответствующих процедур.
|
