Объединенные усилия, направленные на изображение протестов на Украине в качестве поворотного момента, позволившего евро-атлантическому сообществу выступить против восставшей России, не вызвали значимого отклика у американского общества в целом и у администрации Обамы в частности. Очевидно, Вашингтон не слишком заинтересован в том, чтобы ответить на «ставку» России в борьбе за Украину, несмотря на мрачные пророчества того, что нежелание сделать это поставит под удар безопасность всего западного мира.
Отчасти это, возможно, объясняется «усталостью от революций», развившейся спустя десятилетие наблюдений за тем, как обещания народных восстаний положить начало новой эпохе свободы, демократии и проамериканских правительств ни к чему в результате не приводят. Кроме того, здесь также действует одна из вариаций «правила посудной лавки», о котором когда-то сказал Колин Пауэлл (Colin Powell) и которое гласит, что, если США поощряют революционные изменения, они должны нести на себе определенную ответственность за их последствия.
С точки зрения Вашингтона, в идеальном мире президент Украины Виктор Янукович прислушается к требованиям США не применять силу против участников Евромайдана, и даже, возможно, покинет президентский пост, позволив состояться досрочным выборам, в результате которых к власти придут более прозападные партии. Затем Россия отойдет в сторону, воздержавшись от введения ответных экономических санкций, а Евросоюз возьмет на себя все издержки. Президент России окажется славным парнем и смиренно примет крах своей мечты о создании Евразийского Союза во главе с Россией — если верить заявлениям Путина 2012 года, эта знаковая политическая инициатива представляет собой примерный эквивалент Закона о доступном медицинском обслуживании Барака Обамы — и отношения между США и Россией при этом никак не пострадают. Этот сценарий развития событий, если он воплотится в жизнь, будет соответствовать параметрам новой доктрины Обамы, которая предполагает «низкозатратные интервенции с целью продвижения американских ценностей… без угрозы интересам безопасности США».
К сожалению, мир, в котором мы живем, далек от идеала. Путин ясно дал понять, что он намерен предпринять решительные шаги для сохранения того, что он считает приоритетным интересом России. В случае с Украиной он начнет с мощного экономического давления на правительство в Киеве. Премьер-министр Украины Николай Азаров предусмотрительно подсчитал, во что обойдется Украине выход на европейскую орбиту: стране незамедлительно потребуется финансовая помощь в размере 28 миллиардов долларов для того, чтобы «создать условия для минимизации убытков украинской экономики» — и это лишь нижняя граница того урона, который понесет Украина в том случае, если Россия введет санкции в полном размере. Сейчас в казне Евросоюза не слишком много свободных средств, кроме того, размеры американских резервных фондов также не позволяют им оказывать финансовую помощь Украине. Госсекретарь Джон Керри (John Kerry) заявил, что «США поддерживает народ Украины. Он заслуживает лучшего». Однако в ближайшее время мы вряд ли услышим от США более конкретные предложения помощи.
Десятилетие назад, после оранжевой революции, США, которые тогда находились в гораздо более благоприятном экономическом положении, отказались предложить Украине масштабную программу финансовой помощи, которая могла бы способствовать укреплению позиций прозападного правительства, нивелировав последствия разрыва с Россией. Если администрация Джорджа Буша-младшего оказалась не готова к таким действиям в благоприятные времена, неудивительно, что его преемник также не испытывает особого энтузиазма по поводу развязывания конфликта с Москвой за верность Украины во времена, когда экономическое восстановление США все еще остается под сомнением.
Такая позиция кажется довольно странной как многим украинцам, так и некоторым американцам. В конце концов, США в значительной степени опережают Россию в смысле экономической и политической мощи. Недавно автор колонки Чарльз Краутхаммер (Charles Krauthammer) задал риторический вопрос: «Почему мы не можем перебить цену Путина? Ведь, имея ВВП в размере 30 триллионов долларов, мы говорим о пакете в размере от 10 до 15 миллиардов долларов, который может изменить стратегический баланс между свободной Европой и агрессивно авторитарной Россией?»
Проблема заключается в том, что у США есть интересы по всему миру, а не только в Восточной Европе. Как я и многие другие политические комментаторы World Politics Review уже неоднократно отмечали, Вашингтону приходится тратить все больше времени и средств на укрепление своих позиций в других частях мира, в частности среди ключевых южных и восточноазиатских союзников, которые уже начали опасаться стремления Америки уйти из Азиатско-Тихоокеанского региона, а также на Ближнем Востоке, по которому прокатилась арабская весна.
Реальность такова, что поколение людей, которые достигли зрелости уже после окончания холодной войны и которые теперь занимают все больше мест в аппарате национальной безопасности, больше не увлекается геополитическими оценками Хэлфорда Маккиндера (Halford Mackinder) и Николаса Спайкмана (Nicholas Spykman), утверждавших, что Евразия является стратегической осью мира и что активные попытки повлиять на баланс политических сил в этой части мира жизненно необходимы для безопасности и выживания западной цивилизации. В то время как администрация Обамы вынуждена балансировать между сохранением своего присутствия на Ближнем Востоке и закладыванием основ поворота в сторону Азии — именно эти два региона сейчас считаются важнейшими для будущего Америки — судьба нерусских евразийских республик бывшего Советского Союза переместилась из области приоритетных интересов в сферу предпочтений. Если Украину, Грузию или какую-либо другую бывшую республику можно будет притянуть на западную орбиту без значительных затрат или проблем, это хорошо, однако как только на них появляется внушительный ценник, угрожающий лишить США средств на реализацию более важных инициатив, их энтузиазм быстро сходит на нет. Вывод, к которому пришли как Вашингтон, так и Брюссель, заключается в том, что, даже если России удастся объединить другие государства региона в более тесный экономический и политический союз, Евразийский Союз во главе с Москвой, это образование — хотя значительное число украинцев вряд ли с радостью его примут — все же не будет представлять собой значительной угрозы приоритетным интересам евро-атлантического мира.
Более 10 лет назад Романо Проди (Romano Prodi), председатель Европейской комиссии, отметил, что «интеграция Балкан в Евросоюз станет завершающим этапом объединения континента» и что Евросоюз «не может увеличиваться бесконечно». Тогда ни европейские лидеры, ни США, которые рассчитывали на дальнейшую экспансию на восток, не приняли его словам всерьез. Однако нынешние события на Украине показывают нам, насколько точными оказались предсказания Проди, и до сих пор остается загадкой, готовы ли администрация Обамы или ключевые европейские правительства заплатить за то, чтобы эта реальность изменилась.
Николас Гвоздев — бывший редактор издания National Interest, а ныне внешнеполитический комментатор в печатной прессе и на телевидении. В настоящее время он является профессором военно-морского колледжа США (U.S. Naval War College), специализирующимся на вопросах национальной безопасности. Изложенные в статье взгляды принадлежат только автору и не отражают точку зрения военно-морских сил или правительства США.
