Местонахождение Муаммара Каддафи неизвестно, но мало кто сомневается: скрыться ему будет непросто. В связи с последними событиями в арабских странах многие наблюдатели уже говорят о том, что на наших глазах в мире происходит исторический перелом – эра пожизненных диктаторов движется к концу.

Является ли тому причиной завершение "холодной войны" и переход к фактически однополярному миру, распространение интернета, или что иное, но и собственные народы, и мировое сообщество все меньше готовы мириться с существованием таких режимов.
Пускай не вполне демократическая, как в Китае и России, становится одним из главных критериев цивилизованности, а лидеры, возглавляющие свои нации 30-40 лет – политической экзотикой.

При этом бывших диктаторов теперь не оставляют в покое и в эмиграции: международное правосудие добивается их выдачи, укрывающие их страны подвергаются давлению мирового сообщества.

Возникает вопрос: что с ними делать?

Ответ, вроде бы, лежит на поверхности: судить за преступления.

На практике, все выходит не так просто.

Заколдованный круг

Один из фундаментальных принципов юриспруденции гласит: никто не может быть осужден за деяния, не считавшиеся преступлением в момент совершения.

Дела против бывших коммунистических лидеров восточноевропейских стран фактически развалились, поскольку защита указывала, что те действовали в рамках законов своего времени, а коммунистическая система как таковая преступной не признана.
Мировое сообщество не готово объявить всех диктаторов вне закона

В России в начале 1990-х годов выдвигалась инициатива "суда над КПСС". Ее противники утверждали, что виновными могут быть только конкретные люди, а "судить идею" нельзя.

Получается заколдованный круг: идею судить нельзя, и людей тоже нельзя.

По мнению либералов и правозащитников, следует на международном уровне признать преступными само существование власти без мандата, полученного от народа в ходе свободных альтернативных выборов, и несоблюдение основных прав человека, перечисленных в Декларации ООН 1948 года.

Однако маловероятно, что ООН, являющаяся на сегодняшний день единственным легитимным источником международного права, в обозримом будущем примет такое решение. Слишком много режимов, в том числе влиятельных, богатых и хорошо вооруженных, оказались бы в таком случае вне закона.

Поэтому диктаторов, если и привлекают к ответственности, то не за то, что они были диктаторами, а за конкретные насильственные преступления: убийства, пытки, этнические чистки, стрельбу по демонстрантам.

И в этом случае доказать их вину бывает непросто. Правители сами не убивают, они лишь отдают распоряжения, зачастую устно, и людям, привыкшим понимать хозяйскую волю с полунамека.

Английский король Генрих II не приказывал убить архиепископа Кентерберийского Томаса Беккета. Он лишь сказал в присутствии своих рыцарей: "Неужели не найдется никого, кто избавил бы меня от этого человека?". И современники Генриха, и мы, спустя 800 лет, знаем, что он – убийца. Но если бы его судили обычным уголовным процессом при соблюдении современных правовых норм, он, скорей всего, избежал бы кары.

Преступление и наказание

Из множества диктаторов, на которых столь обилен был XX век, только двое действительно плохо кончили - и оба были казнены без юридических процедур.

Фашистского диктатора Италии Бенито Муссолини и его любовницу Кларетту Петаччи партизаны в апреле 1945 года расстреляли в окрестностях Милана без суда и следствия, а их трупы повесили вверх ногами на фонарном столбе.

Президент Румынии Николае Чаушеску был схвачен после того, как отдал приказ войскам и силам безопасности стрелять в безоружных демонстрантов в Тимишоаре и Бухаресте.
Эриха Хонеккера освободили из тюрьмы по соображениям гуманности

Через три дня Чаушеску и его жена Елена были расстреляны, а их трупы сняты на видеопленку и показаны по телевидению, чтобы продемонстрировать остававшимся на свободе вооруженным сторонникам прежней власти, что дальнейшее сопротивление бессмысленно.

Приговор вынес сформированный на скорую руку трибунал, состоявший из видных деятелей прежнего режима.

Чаушеску вины не признал, до последней минуты разговаривал с членами трибунала пренебрежительно и отрицал их право судить его.

Остальные одиозные правители отделались достаточно легко.

Коммунистическому вождю ГДР Эриху Хонеккеруеще до объединения Германии восточногерманская прокуратура предъявила обвинения в государственной измене, злоупотреблении властью и хищении госсобственности, однако престарелый генсек тут же сказался тяжелобольным и лег в берлинскую клинику "Шаритэ", а затем – в госпиталь советской Западной группы войск.

13 марта 1991 года по приказу тогдашнего министра обороны СССР Дмитрия Язова советские военные тайно вывезли Хонеккера в Москву. Но вскоре в результате августовского путча Язов сам оказался за решеткой, и политического убежища в СССР бывший союзник по Варшавскому пакту не получил.
Летом 1992 года Хонеккера выслали в Германию, где он просидел 169 дней в следственной тюрьме, был освобожден "по гуманным соображениям" и уехал к дочери в Чили, где и скончался через два года.

 На его похоронах играли "Интернационал", а гроб был покрыт флагом несуществующего государства – ГДР.

 Легко отделались?

Бывший военный диктатор Польши генерал Войцех Ярузельский был отдан под суд за расстрел рабочей демонстрации в Гданьске в 1970 году, однако процесс был прерван в связи с преклонным возрастом и плохим состоянием здоровья обвиняемого.

Аугусто Пиночета восемь лет безуспешно пытались привлечь к суду Бывшего главу Болгарии Тодора Живкова в начале 90-х предъявили целый букет обвинений, включая коррупцию, и взяли под домашний арест, но многолетнее следствие так и не было доведено до конца.

 Вплоть до своей смерти в 1998 году он жил в роскошном доме в престижном квартале Софии, публиковал мемуары и был свято убежден, что, если бы ему разрешили участвовать в президентских выборах, он непременно выиграл бы их.

 Камбоджийский диктатор Пол Пот (Салот Сар), истребивший за три года восемь месяцев и 20 дней своего правления три миллиона человек и в порядке "борьбы с буржуазными ценностями" запретивший семью, деньги, книги и религию, 20 лет скрывался в непроходимых джунглях. Он умер своей смертью, но, фактически, сам приговорил себя к пожизненному заключению.

 Чилийский диктатор Аугусто Пиночет, в отличие от коммунистических правителей, уступил власть добровольно.

 В 1990 году он оставил пост президента, а в 1998 - главнокомандующего чилийской армией, получив взамен пожизненное сенаторство и иммунитет от судебного преследования.

 В октябре 1998 года во время поездки на лечение в Британию Пиночет был задержан по ордеру, выданному испанским судьей Бальтасаром Гарсоном.

 Выдача Пиночета Испании по обвинению в преступлениях, совершенных на территории Чили, создала бы невиданный прецедент в юриспруденции и международных отношениях.

 Остались безнаказанными

Диктатор Уганды Иди Амин, при котором турбины расположенных ниже по течению Нила гидростанций, бывало, останавливались из-за большого количества плывших по реке трупов, сбежал в Саудовскую Аравию.

Марксистский правитель Эфиопии Менгисту Хайле Мариам укрылся в Зимбабве.

Диктатор Гаити "Бэби Док" Дювалье отбыл в комфортабельное изгнание во Францию, а перед этим закатил у себя во дворце вечеринку.

Однако британский суд в конце концов решил, что Пиночет должен отвечать по законам собственной страны, и в марте 2000 года отправили его на родину.

В августе 2000 года Верховный суд Чили лишил Пиночета привилегий и возбудил расследование в связи с более чем 100 обвинениями в похищениях людей, пытках и убийствах.

Пиночет скончался в декабре 2006 года в возрасте 90 лет, и под суд так и не попал из-за плохого состояния его здоровья и благодаря активной деятельности адвокатов.

Правитель Центральноафриканской Республики Жан-Бедель Бокасса прославился двумя вещами: во-первых, тем, что не только пытал и убивал, но и поедал оппозиционеров; во-вторых, тем, что во время службы во французских колониальных войсках увлекся Наполеоном, и в 1971 году провозгласил свою нищую страну империей.

В 1986 году "императора" приговорили к смертной казни, но затем заменили ее 10 годами тюрьмы, из которых он отбыл семь.

Экстравагантный правитель отличился еще раз – появился на экранах национального телевидения в белом одеянии и объявил себя апостолом - после чего мирно дожил свой век на французскую военную пенсию.

А судьи кто?

С наступлением XXI века ситуация стала меняться. Двум самым одиозным правителям современности избежать наказания не удалось.

Бывший президент Сербии Слободан Милошевич был арестован, препровожден в Гаагу, предан суду трибунала ООН по бывшей Югославии и скончался от инфаркта в ходе процесса.

Сторонники Милошевича обвиняли Гаагский трибунал в неоказании ему медицинской помощи. Подсудимому предлагали любые консультации и лечение, но он настаивал на выезде в Москву. При этом у прокуроров имелись подозрения, что в Гаагу он не вернется, а Россия его не выдаст.

Иракский диктатор Саддам Хусейн ответил не перед международным, а перед национальным судом, который вынес ему смертный приговор.

Поскольку с середины XVII века в международном праве безраздельно царил принцип невмешательства в дела суверенных государств, случаи предания их глав иностранному или международному суду являлись редчайшим исключением.

Наполеон был сослан на остров Святой Елены без судебного разбирательства, политическим решением великих держав.

Президент Панамы Мануэль Норьега был арестован американцами и осужден судом в Майами, но не за то, что был диктатором, а за организацию поставки наркотиков в США.

От Нюрнберга до Гааги

Самые известные в прошлом примеры международного правосудия - Нюрнбергский процесс и Токийский суд над японскими военными преступниками.

Нацистских бонз судили за Холокост и военные преступления, а не за установление диктатуры и попрание прав человека в самой Германии. Токийский суд также не касался внутренних японских дел.

Хотя Гитлер успел покончить с собой, на скамье подсудимых в Нюрнберге все-таки присутствовал бывший глава государства – "преемник фюрера" гроссадмирал Карл Дениц. Поскольку единственным политическим актом, который он успел совершить за 10 дней пребывания у власти, стала капитуляция, адмирал получил сравнительно мягкое по сравнению с другими наказание – 10 лет в берлинской тюрьме Шпандау.

Однако в связи с глобализацией и все более универсальным признанием основополагающих принципов демократии и прав человека, идея международной юстиции постепенно овладевает умами.

В этой связи можно вспомнить трибуналы ООН по бывшей Югославии и по Руанде, а также Международный уголовный суд, который в марте 2009 года создал небывалый прецедент – выписал ордер на арест действующего главы государства, президента Судана Омара Башира.

Справедливости ради, необходимо сказать, что главную угрозу авторитету и универсальному характеру Международного уголовного суда в свое время создали Соединенные Штаты.

Если демократы поддерживают деятельность МУС, то республиканская администрация Джорджа Буша отозвала американскую подпись под договором о его создании, поставленную при Билле Клинтоне, поскольку суд, хотя бы теоретически, мог предъявить обвинения военнослужащим США, участвующим в операциях за рубежом.

Приверженцы идеи неограниченного суверенитета выступают против международной юстиции как таковой и задают сакраментальный вопрос: "А судьи кто?".

С другой стороны, для самих бывших диктаторов, несомненно, лучше оказаться в Гааге, чем в руках собственных разъяренных сограждан, не склонных придерживаться принципов гуманности.

Саддам Хусейн кончил жизнь в петле, а в Гааге его ждала бы комфортабельная камера, и смертная казнь ему уж точно не грозила бы.

Моральная дилемма Запада

Западных лидеров часто упрекают в лицемерии: сначала торгуют с диктаторами, подписывают с ними соглашения, оказывают почести, а потом принимаются судить.

Британский премьер Дэвид Ллойд-Джордж в 1920 году на вопрос в Палате общин касательно моральной стороны торговли с большевиками, спокойно ответил: "Торгуем же мы с каннибалами с Соломоновых островов!".

С данной точки зрения, факт торговли не является для вождя каннибалов ни признанием его равенства с цивилизованными людьми, ни индульгенцией на будущее, и все должны это понимать, в том числе, и он сам. Еще более известны слова Франклина Рузвельта о никарагуанском диктаторе Анастасио Сомосе: "Он, конечно, сукин сын, но это наш сукин сын!".

В этой фразе – не только прагматизм реального политика, но и ясно выраженная моральная оценка.